на первую страницу системы
На главную страницу раздела На главную страницу системы
    Итс Р.Ф. Введение в этнографию: Учебное пособие. Л., 1991    
   
| << назад | аннотация | оглавление | далее  >> |

Глава VII

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЭТНОГРАФИЯ (основные школы и направления)

C самых древних письменных сообщении о соседних народах, которые встречаются в древнеегипетских текстах, начали накапливаться сведения о разнообразии этнического состава мира. За многие столетия они стали столь значительными, что когда Великие географические открытия нового времени неизмеримо расширили знания о земном шаре и его населении, потребовалось систематизировать факты, дать им четкое обоснование. Рождение в середине XIX в. этнографии как науки о народах и специфических особенностях их культуры и быта явилось закономерным следствием общественного интереса к истории мировой цивилизации.
Интерес проявлялся весьма широко, причем ему способствовали масштабы Великих географических открытий, достигших в первой половине XIX в. апогея. Следует заметить, что с открытием в 1492 г. Америки почти каждое последующее десятилетие увеличивало знания об окружающем мире и о населении Земли. Для России накопление материала но интересующей нас дисциплине началось с освоения Сибири, Кавказа и других прилегающих краев.
Мир не просто велик, но и населен огромным множеством разнообразных людей - это представление к началу XIX в. стало очевидным. Обилие накопленных данных, поражавших совпадениями ценностных ориентации у разных народов, населяющих отдаленные друг от друга районы, настоятельно требовало осмысления увиденного на уровне науки, а не только библейского или казуистического постулата.
При этом исследует забывать, что наука XIX в. была взращена такими титанами мысли XVIII в., как Ломоносов, французские энциклопедисты, Карл Линней, Джеймс Кук и многие другие.
В 1845 г.) г. в России возникает Географическое общество с отделением этнографии, а в 1859 г. выходит гениальное произ-

-131-


ведение Чарльза Дарвина о происхождении видов, способствовавшее рождению особой научной дисциплины - антропологии. Обе науки избрали объектом изучения народ и народы. Причем русская традиция, воспринятая учеными ряда соседних стран, базировалась на географической основе, а английская, повлиявшая на другие научные центры мира,- на биологической.
Предпочтительно описательный характер русской этнографии как науки о населении вновь открытых земель не способствовал формированию какой-либо оригинальной школы или направления в науке. До 1933 г. - года создания академического научно-исследовательского этнографического центра, отечественная этнография находилась под большим влиянием тех школ и направлений, которые развивались в других странах. Важным периодом в становлении отечественной этнографии стало начало 40-х годов XX в., когда сформировалась своеобразная советская школа, утверждавшая принцип материалистического понимания истории. Несомненно, что больший исторический период отечественной этнографии проходил под воздействием тех школ и направлений, которые были выработаны почти за столетие в зарубежной науке.
В совместном издании советских и немецких этнографов «Этнография, смежные дисциплины, этнографические субдисциплины, школы и направления, методы», вышедшем в 1988 г., уже подвергнуты современному анализу школы и направления зарубежной этнографии. В этой ситуации нам остается ограничиться только основными сведениями.

Эволюционная школа

Эволюционистские идеи, исходившие из зависимости развитых цивилизаций от первобытной культуры как количественное изменение последней, получили широкое распространение во второй половине XIX в. во всех странах, где этнография становилась самостоятельной научной дисциплиной. В России, однако, взгляды эволюционистов не были господствующими, так как на русскую этнографию большое влияние оказывали идеи К. Маркса и Ф. Энгельса, чьи основополагающие труды переводились в России раньше, чем в других странах, и получали распроосстранение среди широкой научной общественности.
Основоположником эволюционной школы справедливо считается выдающийся английский ученый Эдуард Тэйлор (1832 - 1917), которому, кстати, принадлежит введение в англо-американскую этнографию понятия «антропология». Тэйлор во время своего путешествия на Кубу (1855 г.) встретился с меценатом-банкиром, субсидировавшим археологические раскопки в Центральной Америке и пробудившим в нем интерес к неизвестным цивилизациям, к необычной для европейца культуре других народов. Поездка в Мексику окончательно

-132-


определила жизненный путь Тэйлора, который отдает все свои силы и время изучению обширных к тому времени этнографических собраний в музеях Европы, этнографических публикаций. В 1865 г. выходит книга, ставшая своеобразным научным кредо Тэйлора: «Исследования в области древней истории человечества». В этом труде Тэйлор делает следующие выводы: а) культура развивается по линии прогресса от первобытного состояния к современному; б) существующие различия между народами не имеют отношения к расовым различиям, а отражают лишь достигнутый уровень культурного развития; в) все конкретные элементы культуры у каждого народа либо изобретены самостоятельно, либо заимствованы у соседей, либо унаследованы от прошлых эпох.
Наиболее отчетливо позиции Тэйлора как эволюциониста и как буржуазного идеолога, верящего в общественный прогресс (правда, лишь в рамках эволюционного развития капитализма), были изложены в его основном исследовании «Первобытная культура». Этот труд, грандиозный по представленному и проанализированному в нем материалу, был завершен в 1869 г., вышел в свет в 1871 г., а уже в 1872 г. его перевели на русский язык и позднее на другие языки мира. Тэйлор стал самым признанным авторитетом в этнографии: в 1871 г. он избирается в Королевское общество, а с 1896 г. после организации первой кафедры антропологии при Оксфордском университете становится ее профессором. В 1881 г. вышел второй капитальный труд Тэйлора «Антропология (Введение в изучение человека и цивилизации)», являющийся итогом новых исследований ученого и своеобразным продолжением «Первобытной культуры». Всего Тэйлор написал более 250 работ, оказавших влияние на утверждение в конце XIX начале XX в. эволюционистского направления в этнографии.
В числе представителей эволюционизма следует назвать также Джона Леббока (1843-1913), Герберта Спенсера (1820- 1903), Джона-Фергюссона Мак-Леннана (1881 1927), ученика Тэйлора видного рели г повода Джеймса Джонса Фрэзера и выдающегося американского ученого, сделавшего решительный шаг от эволюционизма к материалистическому пониманию первобытной истории, Льюиса Моргана (1818 - 1881).
Эволюционная школа в этнографии представвляла собой первую довольно стройную концепцию развития человека и его культуры и исходила из признания прогресса в общественном развитии. Основные идеи эволюционистов состояли в следующем: 1) явления общественной и культурной жизни отмечают эволюционным процесс непрерывного, постепенного изменения, количественных увеличений или уменьшений, свойственный и всем народам на пути от дикости к цивилизации: 2) общественное развитие идет по законам эволюции, характерным для живой природы и, в частности, животного мира, где

-133-


присутствует также межвидовая борьба за существование, выражающаяся в наслоении одного элемента культуры на другой или оттеснении новым старого; 3) общая теория дает основания считать моногамную семью, государство, частную собственность явлениями присущими человечеству изначально. Относительно последнего положения Тэйлор писал: "Родительская и патриархальная власть являются самыми примитивными учреждениями. Как семья представляет собой единицу первобытного общества, так отцовская власть есть зародыш права и власти государственной».1
Самостоятельное открытие Л. Морганом материалистического понимания первобытной истории, на которое сразу же обратили внимание К. Маркс и Ф. Энгельс, разрушало эволюционистскую прямолинейную схему и подрывало уверенность в незыблемости капитализма, считавшегося у эволюционистов вершиной цивилизации. На родине, в Соединенных Штатах капитальный труд Моргана «Древнее общество» был предан забвению, как, впрочем, и его научная деятельность. Лишь почти столетие спустя имя и труды Моргана вернулись в американскую науку.
Представители эволюционной школы исходили только из количественных изменений, а поэтому не могли, да и не стремились, объяснить историю зарождения культуры и ее составных частей, предполагая существование всех будущих явлений, хотя бы в зародышевой форме, с самого начала человеческой истории. Эволюционисты, и прежде всего сам Тэйлор, помимо добротного обобщения собранного к XX в. этнографического материала, разработали анимистическую теорию происхождения религии и методику изучения пережитков для реконструкции прошлой социальной и культурной истории, которые надолго пережили основные концепции этой школы и сыграли заметную роль в науке,
Понимая под анимизмом духо- или душеверие, Тэйлор определил его как изначальный «минимум религии», который уже свойственен первобытному человеку и его верованиям. Связывая анимистические представления со сновидениями, смертью, тенью, эхом, Тэйлор не мог объяснить, как и почему у дикаря возникали неверные толкования природных явлений, не видя материльной зависимости первобытного человека от природы, что и обуславливало рождение фантастических, иррациональных представний. Рассматривая анимизм как веру в душу, даже бестелесную, Тэйлор явно грешил против фактов в угоду собственной схеме; вместе с тем он не нашел в первобытных верованиях единого бога (монотеизм), а в массе олицетворенных сил природы видел политеизм, который трансформировал с развитием цивилизации в единого бога. Подобное, хотя

1 Тейлор Э. Первобытная культура. М., 1939. С. XX-XXI.

-134-


и очень осторожное суждение подрывало монотеистическую концепцию клерикалов и вызывало резкое осуждение анимистической теории со стороны церкви. В тэйлоровском толковании анимистическая теория сегодня неприемлема, но она была и остается вершиной религиоведения XIX в., способствовавшего в новых условиях рождению верных историко-материалистических взглядов на проблему происхождения религии.
Выдающееся значение для науки имела тэйлоровская теория пережитков, согласно которой в современной жизни от прошлого сохраняются отдельные элементы культуры, социальной организации, хозяйственной деятельности, по которым можно восстановить (как по рудиментам живого организма) эти давно умершие явления. Подобная теория давала этнографии возможность реконструкций как культурных, так и социальных. Однако Тэйлор предлагал рассматривать сохранение того или иного пережитка обособленно, вне всяких очевидных социально-культурных связей, а следовательно, и без возможности объяснить причины сохранения самих пережитков на данной стадии культурного развития.
Оценивая эволюционную школу в целом, следует подчеркнуть: эволюционисты XIX в., утверждавшие единство человеческой культуры и прогресс общественного развития, были представи-телями наиболее передового направления в зарубежной, да и в отечественной, этнографии. Особую славу эволюционистам принес Л. Морган. Ф. Энгельс писал: «...Морган в Америке по-своему вновь открыл материалистическое понимание истории, открытое Марксом сорок лет тому назад, и, руководствуясь им, пришел, при сопоставлении варварства и цивилизации, в главных пунктах к тем же результатам, что и Маркс». 2 Многие положения и схема периодизации Моргана были использованы Ф. Энгельсом при создании классического труда «Происхождение семьи, частной собственности и государства», который положил начало особому, историко-материалистическому направлению в этнографии.
Характеризуя деятельность Моргана, Ю. В. Бромлей замечает: «Среди ученых эволюционистского направления особое место занимает Л. Г. Морган. Восприняв сильные стороны эволюционизма положение о единстве человечества и идею прогрессивного развития, Морган освободился от ряда его слабостей. Биологизация общественных явлений, непонимание значения качественного своеобразия отдельных этапов историко-эволюционного пути, а главное, непонимание роли материального фактора в общественно-историческом процессе - эти черты ограниченности эволюционизма были в основном преодолены Морганом. В результате многолетней работы ученый стихийно, неосознанно подошел к историческому материализму». 3

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 25.

3 Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973. С. 184.

-135-


Антиэволюционисты в Западной Европе и США: культурно-историческая, социологическая и историческая школы

Неспособность представителей классической эволюционной школы объяснить качественные изменения в культуре и общественной жизни, с одной стороны, и открытое неприятие историко-материалистических идей - с другой, породили в зарубежной этнографии идеалистические направления неокантианского и агностицистского толков, отрицавшие наличие объективных закономерностей в истории человечества, саму возможность познания этапов и причин общественного развития.
Перед первой мировой войной в Западной Европе, и прежде всего в Германии и Австрии, возникли две школы - Фрейбургская (или Баденская) и Марбургская, которые опирались на «антропогеографический» метод Ф. Ратцеля, признававшего только пространственное распространение культур и их исключительную связь с географической средой.
Первая школа в лице видного ученого Г. Риккерта противопоставляла историю природы истории общества, объявляя последнюю скопищем единичных и неповторимых явлений, и тем самым выдвигала в качестве основной задачи выделение в истории общества независимых друг от друга культурных ценностей. Вторая отрицала возможность познания начала и конца исторических явлений, т. е. само познание процесса развития, видя главную цель научного исследования в изучении действия отдельных функций явления. В недрах Баденской школы достаточно отчетливо проявились концепции диффузионизма, сторонники которого сводили историю культуры к ее пространственному распространению и постоянным заимствованиям, миграциям самой культуры, выступающей некоей постоянной доминантой. Следует отметить, что Марбургская школа проявила себя в особой функциональной школе зарубежной этнографии, оформившейся после первой мировой войны.
Внутри диффузионистской концепции Баденской школы выделяются: культурно-историческое направление (Ф. Гребнер и представитель венской культурно-исторической ветви патер В. Шмидт) и направление культурных кругов (Л. Фробсниус). Согласно концепции Гребнера, в которой развивается риккертианская идея об уникальности, неповторимости явлений, этнография должна изучать в явлениях культуры лишь уникальные признаки. С этой целью Гребнером были предложены критерии формы, присущие предмету культуры, но не обусловленные ни материалом, использованным для его изготовления, ни функциональным назначением. Именно эти признаки, по Гребнеру, следует считать уникальными. На практике же оказалось, что, во-первых, невозможно четко выделить уникальное, во-вторых, это уникальное обнаружилось у разных народов. В данной связи предста-

-136-


вителям школы культурных кругов пришлось ввести понятие «миграция культуры», дополнить критерий формы еще и критерием количества, образовать круг его распространения, т. е. принять теорию культурных кругов Л. Фробениуса. Следует заметить, что до Фробениуса те же идеи проповедовал патер Шмидт, представлявший историю цивилизации как последовательный ряд культурных кругов, в основании которого лежит первоначальный круг культуры пигмеев, якобы обитавших по всей ойкумене. Идеализм диффузионистов и теоретические основы их школ в определенной мере способствовали зарождению крайне реакционных политических концепций, включая геополитические и расистские.
До, во время и после первой мировой воины особое место во Франции занимает социологическая школа Э. Дюркгейма. В противоположность эволюционистам Дюркгейм понимал общество людей не как последовательные стадии вживания человека в среду обитания, а как систему закрытых статичных организмов. Устойчивость организмам такого рода придает «социальная солидарность». Любое радикальное изменение может привести к тотальным последствиям, к катастрофам для социума. Вторым важным положением Дюркгейма выступает идея сосуществования с индивидуальным сознанием «коллективных представлений», к которым относятся религиозные поверья, мифы, нормы морали и права. Прямыми последователями Дюркгейма явились М. Мосс, М. Гране, Л. Леви-Брюль и другие.
Конец XIX в. отмечен в зарубежной этнографии утратой лидирующего положения эволюционной школы, что было характерно для Западной Европы, России и США. На смену эволюционизму, как уже говорилось, в Германии и Австрии приходят различные варианты диффузионистского толка, во Франции - социологическая школа, а в США возникает и утверждается на три десятилетия американская историческая школа, или историческая школа Франса Боаса. Хотя Боас видел конечную цель этнографического изыскания в построении единой истории всех народов, основанной на конкретном материале культуры и языка народа как уникального явления, он не мог не оценить теорию прогресса эволюционистов, допуская подобный прогресс в сферах науки и техники. Блестящий исследователь, талантливый лингвист выдающийся этнограф-полевик, Боас сыграл важную роль в формировании американской этнографии, уступившей, однако, после 1930 г. свои позиции разного толка психологическим направлениям в науке, а также в формировании русской этнографии, привлекая к своим работам ученых России - В. Г. Богораза и Л. Я. Штернберга. Из школы Боаса вышли в основном все американские этнографы (антропологи) первой половины XX в. Учениками Боаса считаются А. Кребер, А. Гольденвейзер, Р. Лоун, Л. Уайт.
О своем учителе Гольденвейзер писал: «Неоценимым вкладом

-137-


Боаса была историческая точка зрения, согласно которой туземные культуры должны быть исследованы на их ограниченной историко-географической родине и в перспективе их отношений к физическому окружению, примыкающим культурам и многим и часто запутанным психологическим ассоциациям, образовавшимся между различными видами культуры». 4
Представители исторической школы изучали культурные элементы и их диффузии в пределах конкретного ареала культуры. Как справедливо подчеркивала Ю. П. Аверкиева, это был период краеведческого изучения коренного населения Америки, результатом которого явилась публикация многих полевых материалов (правда, позднее оказалось, что ряд из них сознательно фальсифицирован в антиморгановском духе). 5 В работах исторической школы культура народа или племени представлялась механическим соединением черт, собранных воедино спонтанным действием диффузии.
Если в период между двумя войнами историческая школа еще продолжала существовать в США наряду с новым направлением - психологическим, то в Западной Европе возникло иное направление, имевшее очевидные корни в философских построениях прежних школ - функциональное.

Функциональная школа

Идеи функциональной школы получили достаточно широкое распространение в науке, но наиболее ярко они были отражены в английской этнографии. Основоположником функиональной школы принято считать Б. Малиновского, а также А. Рэдклифф-Брауна. А. Рэдклифф-Браун, президент Королевского антропологического общества Великобритании в конце 30-х - начале 40-х годов, последние годы своей деятельности провел в США, но это не способствовало распространению концепций функционализма в Новом Свете, что объясняется колониалистской практикой функционализма. Время для появления функционалистской школы весьма знаменательно: под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции пробудились к борьбе за освобождение народы колоний. Хотя идеи функциональной зависимости общественных явлений затронул еще Э. Дюркгейм, соотношению целого и его функциональных частей серьезное политическое значение придали именно в 20 - 30-х годах XX в., когда под угрозу ставилась колониальная система, рассматривавшаяся как нечто целое, опирающееся на сохранение и консервацию родо-племенных отношений - функций целого.

4 Goldenweiser A. A. Early civilization. New York, 1922. P. 126.

5 Аверкиева Ю. П. Неоэволюционизм, релятивизм и расизм // Расы и народы. Т. 1. М., 1971. С. 39 41.

-138-


Как уже отмечалось, основоположниками функциональной школы в этнографии, имевшей много последователей, и прежде всего в Англии, были А. Рэдклифф-Браун и Б. Малиновский. Последний являлся наиболее ярким представителм функционализма.
Бронислав Малиновский, поляк, родился в 1884 г. в г. Кракове, входившем тогда в состав Австро-Венгрии. В 1908 г. он окончил Краковский университет и получил степень магистра но разряду физико-математических наук. Увлекшись этнографией, Малиновский выехал в Германию для получения специального образования. Два года он провел в Лейппигском университете, где познакомился с принципами культурно-исторической школы, затем переехал в Англию и работал с учениками Тэйлора. В начале 1914 г., будучи лектором Лондонской экономической школы, Малиновский в составе этнографической экспедиции выехал в Океанию. Он побывал на Новой Гвинее (район Маилу), а затем более двух лет провел на Тробриандскнх островах, где его застала первая мировая война. Как подданного вражеской страны, Малиновского должны были интернировать, но по ходатайству австралийского правительства и видных английских ученых-этнографов он получил разрешение заниматься исследованиями на Новой Гвинее и Тробриандах. Всю войну Малиновский провел в Океании. В 1915 г. вышла его работа «Туземцы Маилу», а в 1922 г. - книга о тробриандцах («Аргонавты западной части Тихого океана»). Последняя работа своим содержанием, необычным для академических описаний свободным стилем, глубиной проведенного анализа привлекла к автору внимание других исследователей. Труд о тробриандцах оказался заметным явлением в этнографической науке. В 1924 г. Малиновского пригласили в Лондонский университет читать лекции по социальной антропологии, а в 1927 г. он возглавил специально созданную в университете кафедру. Лондонский период жизни и деятельности Малиновского ознаменовался окончательным оформлением функционализма как этнографической теории. Общая концепция функционализма базируется на той же основе сочетания целого и его функций, т. е. идеи «холизма» - культура есть единое, гармонически функционирующее целое, каждая часть которого выполняет какую-то функцию, жизненно важную для целого. Любой обычай имеет значение в настоящем, пережитков в культуре нет, а прошлое ее непознаваемо. Все стороны жизни и культуры всякого отдельного народа - неразрывно связанные между собой части целого. Подчеркиванием особого значения функции как «удовлетворения потребности деятельностью, в процессе которой объединяются люди», или «удовлетворения органического импульса соответствующим актом» Малиновский несомненно привносит в социальную жизнь биологическую окраску. Общество превращается в функционалистов, в сумму индивидов, имеющих

-139-


биологические потребности, а различия между культурами сводятся лишь к различным способам удовлетворения элементарных человеческих нужд. «Холизм» придал функционализму своеобразную законченность при характеристике структур целостностей. Племя - целостность первого порядка, все народы Африки - второго, колониальная Африка и империалистические метрополии - следующая целостность. Это структуры взаимосвязанных функций, где нарушение функционального действия любого явления в целостности первого порядка способно разрушить в его стройную пирамиду. В этой связи этнография, согласно функционалистским установкам, должна изучать не сам институт вождей, род, инициацию, семью, а лишь их функции в обществе с тем, чтобы достойно оценить их значение. Большое внимание Малиновский уделял значению прикладной этнографии, ее роли в современном мире. Он подчеркивал: «Задача этнографа заключается не в том, чтобы выяснить историю происхождения тех или иных институтов, а чтобы показать их значение в данном обществе и показать это с определенной целью, не ради большей точности описания, но чтобы научить колониальные власти и предпринимателей, имеющих дело с этим народом, как нужно обращаться с ним для более удобного достижения своих целей». 6 Что же касается диффузионистов, то Малиновский оценивал их следующим образом: «Этнография, наука о человеке и его культуре, большей частью избегала жизненных проблем: она пыталась укрыться за китайской стеной антикварных интересов. Во всех гуманистических изысканиях имеется сильное стремление заниматься мертвыми остатками вместо того, чтобы иметь дело с действительностью, поддерживать чисто академический интерес к теориям и воздерживаться от проверки доктрин на трудном пути практической деятельности. Этнограф прошлого чувствовал себя спокойно, плетя гипотезы о том, что случилось, когда человек старался развиваться от питекантропа эректуса или кого бы там ни было: пытаясь изобрести „происхождения" и „развития", антрополог сам изготовлял из своего внутреннего сознания различные „истории" и ,,диффузии". И многие этнографы современности заняты изучением влияния египетской культуры на Центральную Африку, спорят о том, возникли ли все цивилизации в Месопотамии, Атлантиде или на Памире». 7 Функциональная школа практически прекратила свое существование ко второй половине XX в.

6 Малиновский Б. К. Основы этнографии. Варшава, 1946. С. 87.

7 Там же.

-140-


Психологическая школа, психорасизм в этнографии США

В США функционализм не получил широкого распространения, так как на основе философии прагматизма, «исторической школы» в этнографии и фрейдизма в психологии в 30-х годах начала складываться психологическая школа, пришедшая в первые годы после второй мировой войны к психорасизму. Прагматизм в философии представляет одно из направлений субъективного идеализма, в котором познающий субъект вне времени и пространства, оторванный от материального мира и конкретных условий, познает лишь свой собственный опыт. Опыт - нечто данное, источник которого находится внутри самого познающего субъекта, в его инстинктах, биологических потребностях, психике. Прагматик неизбежно приходит к отрицанию существования кого-либо другого, кроме самого себя. Он отрицает объективную истину, утверждая, что истина в лучшем случае - инструмент для ориентации в мире своего опыта,- отсюда любая теория и любое действие истинно, если они приносят выгоду познающему субъекту. Вторжение 3. Фрейда в социальные науки и оперирование им этнографическими данными по существу началось в 1920 г., но через 20 лет фрейдизм в этнографии США стал наиболее популярным направлением. В первую очередь представители психологической школы заимствовали у Фрейда его рассуждения о культуре, ее происхождении, о культурном процессе. По Фрейду, происхождение культуры связано с «убийством первобытного отца». Фрейд рисует следующую далекую от идиллии картину: первобытная орда, отец-деспот обладает всеми женщинами и не дает сыновьям приближаться к ним. Влечение сыновей в конце концов приводит к убийству отца и его поеданию. Впоследствии сыновья испытали огромное чувство вины и установили запрет на кровосмешение - инцест внутри рода и на отцеубийство. Оба запрета образовали так называемый «эдипов комплекс», который передается по наследству и является базисом культуры. С тех пор культура стала не чем иным, как системой норм и запретов, где присутствует психологический конфликт - бессознательные силы стремятся нарушить все запреты и пойти на агрессивные действия или кровосмесительную любовь, а сознательные (рассудок) и усвоенные с детства нравственные нормы сдерживают их. Чем выше стадия развития культуры, тем больше усложняется общественное поведение и психика превращается в «бурлящий котел возбуждений» - отсюда войны, революции, преступления. И коль скоро, по Фрейду, культурный процесс - это особое видоизменение жизненного процесса, происходящее под влиянием задач, которые ставит перед человеком Эрос, и под воздействием Ананке - внешней

-141-


необходимости 8 , то ценой прогресса стала утрата счастья - исполнения сексуального влечения. В США идеи фрейдизма были подхвачены психиатром Кардинером, ставшим этнологом, и антропологом (этнографом) Линтоном. Квинтэссенцию концепции психологической школы изложил Ф. Александер в следующих положениях: а) психика человека меняется только в первые 4-5 лет жизни и формируется под влиянием процесса сосания материнской груди, пеленания, попытки встать на ноги, говорить и других первичных опытов; б) после первых лет жизни психика «затвердевает» и остается практически неизменной всю жизнь, определяя судьбу, успехи и неудачи человека, при этом социальная позиция лишь незначительно влияет на поведение индивидуума; в) психика следующего поколения формируется под влиянием тех же первичных опытов, что и у предыдущего поколения, и такой процесс повторяется беспрерывно, передаваясь по наследству; г) возникающая путем воспитания детей «структура характера» у каждого народа своя, как и своя «средняя психика», причем есть народы с «плохой», а есть с «хорошей» психикой; сам народ не может изменить психику, даже если она «плохая», но он может сделать это с помощью другого народа, обладающего «хорошей» психикой, «хорошей структурой характера». Если первоначально представители психологической школы исходили из неизменности духовных свойств различных культур и посвящали исследования основной личности, среднему психическому типу, который якобы определяет и психологию общества и статичный профиль его культуры, то рассуждения о народах с «хорошей» и «плохой» психикой в определенной мере способствовали формированию расистских концепций.

Культурный релятивизм и теория ценностей в американской этнографии

После второй мировой войны господствовавшая в Западной Европе функциональная (или социологическая) школа понесла как чисто физические (многие этнографы либо умерли естественной смертью, либо погибли, либо эмигрировали в США), так и концептуальные потери - рушилась колониальная система, фашизм резко изменил прежние ценностные установки. Исследователи США также пытались выйти из идейного тупика. Прямое или косвенное влияние указанных причин способствовало распространению идеи равенства народов и их культур. К такому именно направлению относится культурный релятивизм, или теория ценностей, особенно активно развиваемая в начале 50-х годов М. Херсковицем.

8 Фрейд З. Тотем и табу: Психология первобытной культуры и лигии. М.; Пг.,1923. С. 149-170.

-142-


Идея культурного релятивизма заключается в следующем: каждый народ создает свою культуру, которая и обеспечивает его жизнеспособность как целостной системы, поэтому нельзя сказать, какая из культур лучше или выше. На субъективность и относительность оценки последнего заключения обращал внимание Херсковиц. Неодинаковое же отношение (предпочтение) народов к различным явлениям культуры, замечал он, объясняется не иерархическим отличием культур, а разными системами ценностей у этих народов. Другой представитель данного направления Т. Норсроп писал: «Я утверждаю, что ни в одной из культур нет чего-либо такого, что можно было бы назвать по смыслу антинаучным. Так может только показаться, когда мы будем смотреть с точки зрения индуктивных данных другой конкретной культуры, обогащенной своей конкретной интеллектуальной и культурной историей» 9 . Ту же по существу идею Херсковиц излагал следующим образом: «Предположение, что культуры бесписьменных народов ниже, чем наша, является результатом нашего же длительного интеллектуального развития. Редко вспоминают о том, что понятие прогресса, столь глубоко проникшее в наше мышление, сравнительно недавнего происхождения. На деле это - уникальный продукт нашей культуры. Это - часть того культурного потока, который создал научную традицию и машину» 10 . Сколь бы ни импонировали нам подобные высказывания, ясно одно - представители культурного релятивизма считают, что истина может быть относительной, т. е. приемлемой для одного народа и неприемлемой для другого. Объяснить неодинаковое отношение народов к различным явлениям культуры попыталась теория ценностей. Под системой ценностей и Норсроп, и Херсковиц понимали представления, понятия, мировоззрения, которые у каждого народа различны. Изучение же конкретных ценностей для установления их системы у данного народа должно вестись, по их мнению, путем опроса представителей исследуемого этноса с тем, чтобы выявить их взгляды на вселенную, место человека в ней, свайства человеческой натуры, представления о жизни и счастье. От общих ценностных оценок этнограф доходит до самого конкретного явления и составляет систему ценностей изучаемого этноса. Вместе с тем представители культурного релятивизма даже не пытаются решать вопрос, откуда появились ценности, ценностные оценки. По их мнению, и то, и другое существовало изначально. Сторонники теории ценностей (в частности, Э. Элберт) выработали своеобразную схему, своего рода программу для

9 Northrop Th. S. Philosophical anthropology and practical politics: A prelude to war or tu just law. New York, 1960. P. 311.

10 Herskovits M. Cultural anthropology and abriged revision of «Man and his works». New York, 1955. P. 311.

-143-


сбора полевого материала для выяснении системы ценностей народа. В качестве высшей формы ценностей берутся: 1) исходные ценности (например, у навахо это вселенная, соблюдение традиций, гармония и согласие в природе и обществе); 2) центральные ценности (типа ценностей навахо - семья, знания, здоровье, собственность, наслаждение); 3) директивы -- различные предписания и запреты типа «можно делать это и нельзя то»; 4) характеристики (в этой группе исследователь должен выяснить различные качества людей и отношений между ними, какие свойства характера считаются добродетельными, какие порочными). Кроме того, отдельные явления культуры делятся на «хорошие » и «плохие». Видный современный французский этнолог Клод Леви-Стросс, давая обзор этнографических течений, писал: «...доктрина культурного релятивизма неприемлема длт: самих пародов, ради которых она поддерживалась, в то время как этнологи, сторонники однолинейного эволюционизма, находят неожиданную поддержку у этих народов, более всего стремящихся к пользованию благами индустриализации и предпочитающих считать себя временно отставшими, а не перманентно уникальными» 11 . Следует отметить, что культурный релятивизм не имеет широкого распространения в зарубежной этнографии, которая после 1960 г. совершила решительный поворот к сохранившим свою историческую ценность взглядам Л. Моргана.

Современные тенденции в теории зарубежной этнографии- неоэволюционизм (морганизм) и структурализм

Большинство направлений зарубежной этнографии, утверждавших себя как антитеза классическому эволюционизму XIX в., а в США --прогрессивной однолинейной эволюции Моргана, в 1960-х годах практически перестали существовать. Как пишет Ю. П. Аверкиева, «в 1960-х годах слыть антиэволюционистом стало уже немодным, и прежние критики эволюционизма начали уверять научную общественность в том, что они всегда были эволюционистами, а критиковали лишь эмпирически необоснованные догмы однолинейного эволюционизма XIX в.» 12 . На VII МКАЭН (1964 г., Москва) зарубежные коллеги предложили провести симпозиум на тему «Учение Моргана о периодизации первобытного общества» и было высказано весьма положительное отношение к этому выдающемуся американскому ученому со стороны его соотечественников. В 1963 г. и в 1964 г. в США под редак-

11 Levi-Strauss С. Anthropology: its achievements and future // Current anthropology. 1966. V. 7. № 2. P. 125. 12

12 Аверкиева Ю. П. Неоэволюционизм, релятивизм, расизм // Расы и народы. Т. 1. М., 1971. С. 39.

-144-


цией Э. Ликок и Л. Уайта вышли новые издания «Древнего общества». В печати всерьез обсуждался вопрос о принадлежности Б. Малиновского и его школы к своеобразному ответвлению эволюционизма. Возвращение американской этнографии к Моргану явилось важным событием современной науки; многие этнографы США, убеждавшие общественность в своих эволюционистских взглядах, определили свою концепцию как неоэволюционистскую. Сейчас неоэволюциопизм одно из самых распространенных течений в теоретической этнографии Запада. В трудах представителей этого направления (Дж. Стюард, Дж. Мёрдок и др.) наблюдается явный отход от крайнего антиисторизма, теоретического нигилизма, антиэволюционизма. Вместе с тем среди неоэволюционистов нет единства в отношении к проблеме прогресса, предпочтение отдается эволюционизму метафизического тейлоровского направления, утверждающему лишь количественные изменеия. Кроме того, наметилась тенденция к включению в развитие культур многолинейности как антитеза моргановской однолинейности и т. п. Как считает Дж. Стюард, история человеческого общества - сумма многолинейно развивающихся замкнутых систем. Теория Стюарда, и он особо это подчеркивает, отличается от эволюционизма XIX в. тем, что неоэволюционисты «не ищут всеобщих параллелей, всеобщих законов» и допускают возникновение новых качеств релятивистски, лишь в рамках, определенных системой конкретной линии развития. Стюард объясняет многолинейность развития человеческого общества как результат приспособления человека к различным экологическим средам. Не социально-экономические причины определяют, по мнению Стюарда, общественное развитие, а сама исконная экономическая среда. Л. Уайт, активный приверженец Моргана и представитель классического эволюционизма, говорил, что Дж. Стюард признает эволюцию «поштучно». «Неоэволюционизм с его концепцией экономического приспособления, - пишет Ю.П. Аверкиева, - и релятивистской трактовкой идеи развития, является сейчас наиболее широко принятой методологической основой этнографических исследований на Западе» 13 . С неоэволюционизмом, как и с прежними идеалистическими школами, связано и такое направление структурной антропологии, как структурализм французского ученого К. Леви-Стросса. В Западной Европе и США его считают теоретиком науки. а работу Леви-Стросса «Структурная антропология» расценивают как сочинение, «преодолевшее ошибку и односторонности, и исторического материализма, и идеализма». Основой концепции Леви-Стросса является положение, согласно которому путем применения методов структурной лингвистики возможно

13 Там же. С. 40-41.

-145-


воссоздать систему символов, отражающих структуру той или иной сферы культуры. В основе концепции структурализма лежит представление о некоей вечной, внеисторической структуре, не имеющей причинно-следственных связей, структуре, которая является плодом непознанного и существующего вечно человеческого сознания. Сам Леви-Стросс считает, что разработал так называемый структурный метод. В предисловии к американскому изданию «Структурной антропологии» говорится: «Он (Леви-Стросс. - Р. И.) рассматривает отношения между явлениями по преимуществу и те системы, в которых эти отношения существуют, а не природу самого явления. Он убедительно доказывает, что достижения общей науки о человеке не могут быть предвидены по структурным соображениям, так как они включают как неосознанные, так и осознанные социальные процессы, он несколько раз подчеркивает этот тезис при рассмотрении генеральных аспектов культуры, а именно: языка, родства, социальной организации, магии, религии и искусства» 14 . За более чем столетний период существования этнографии как науки только теория Л. Моргана выдержала испытание временем. Сегодня уже никого не удивляет, что в трудах зарубежных этнографов признается моргановская периодизация истории первобытного общества, а также его идеи существования родовой организации, коллективной собственности и даже отсутствия в доклассовом обществе государства.

Отечественная этнография (советская школа в этнографии)

Отечественная этнография относительно рано познакомилась не только с прогрессивным для своего времени эволюционизмом, но и с марксизмом. Первый иностранный перевод «Капитала» был осуществлен в России. В работе над русским изданием этого произведения активное участие принимал Павел Зибер (автор «Первобытной экономики»); в свою очередь труды М. М. Ковалевского и Л. Я. Штернберга по конкретным проблемам общинно-родовой организации привлекали внимание К. Маркса и Ф. Энгельса. Дореволюционная этнография дала миру таких выдающихся деятелей, как Д. Н. Анучин, который первым для решения сложных историко-культурных проблем привлек комплексный материал - этнографию, археологию и антропологию. Стали этнографами и внесли свой вклад в развитие науки ссыльные народовольцы В. Г. Богораз, Л. Я. Штернберг, Б. О. Пилсудский и др.

14 Levi-Strauss С. Structural anthropology. New York, 1963.

-146-


Наряду с Русским Географическим обществом и гго местными отделениями центральным научным учреждением в предреволюционные годы являлся Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого, где с начала XX в. пол руководством В. В. Радлова трудились лучшие этнографические кадры, работавшие в тесном контакте с любителями-этнографа ми на местах, а также с этнографами Московского общества естествоиспытателей и университетских центров Москвы, Петербурга, Казани. Революционная ситуация в России, проникновение марксизма в рабочее движение оказывали определенное влияние на русскую этнографию, но вплоть до первых десятилетий советской власти (как и во всей исторической науке СССР) основу теоретических трудов составляли различные концепции эволюционизма, а подчас и краеведческое направление школы Боаса. Великая Октябрьская социалистическая революция свершилась в многонациональной стране. Решение национального вопроса стало важной заботой советской власти. Ликвидация всех последствий антинациональной политики царизма, достижение подлинного равенства между народами были невозможны без подъема культуры и экономики всех народов до уровня передовых наций. Активное социалистическое строительство в национальных окраинах бывшей империи требовало научного знания уровня их развития, создания для бесписьменных прежде народов письменности как важного средства подъема культуры и политического сознания масс. Выдающуюся роль в этой революционной и преобразующей деятельности сыграла советская этнографическая наука и ее научный центр - Музей антропологии и этнографии. В 1918 г. в Петрограде усилиями коллег и помощников В. В. Радлова, и прежде всего В. Г. Богораза, открываются экспозиции старейшего музея, призванного служить просвещению широких народных масс. В том же году в Петрограде создается первое высшее учебное заведение, готовящее этнографов для практической работы в национальных окраинах. Инициатором подготовки кадров был В. Г. Богораз, до конца своей жизни (он умер в 1936 г.) совмещавший педагогическую работу с научной работой в музее. Являясь одним из инициаторов создания Комитета по делам Севера при Президиуме В ЦИК, В. Г. Богораз, выступая на его заседании в 1925 г., говорил, что отныне на Север надо посылать своеобразных миссионеров новой культуры и советской государственности. Посланцы комитета по делам Севера, подчеркивал В. Г. Богораз, должны предварительно получить полное научное образование, по преимуществу этнографическое. В разных регионах страны этнографы стали активными помощниками советской власти в осуществлении ленинской национальной политики. Не их вина, что в годы сталинизма и господства

-147-


командно-административных методов управления их социальная роль была принижена. Сосланный в конце прошлого века по делу народовольцев на Колыму, ставший в ссылке этнографом и беззаветным борцом против всякого национального угнетения и мракобесия, В. Г. Богораз всего себя отдавал делу служения советской власти. Являясь сотрудником МДЭ, В. Г. Богораз преподавал в университете, а в 1931 г. создал и возглавил Музей истории религии, который и поныне размещается в Казанском соборе. Деятельность огромного отряда этнографов, сформировавшегося к началу 30-х годов, требовала координации их усилий. Решением правительства на базе Музея антропологии и этнографии в 1933 г. был создан Институт антропологии и этнографии Академии наук СССР, переименованный в 1935 г. в Институт этнографии АН СССР. До настоящего времени Музей сохранил свое значение как ценное хранилище и просветительское учреждение; одновременно он является научной лабораторией антропологических и этнографических исследований. В предвоенные годы как центральное научное учреждение этнографии в СССР, так и многочисленные университетские и музейные центры вели активную работу по организации теоретических и фактических исследований. Эта работа была продолжена в грозные военные годы и ее справедливо связывают с именем С. П. Толстова. Ленинградский центр не прерывал самоотверженную работу и в блокадном городе. В дни блокады и на фронтах советская этнографическая наука потеряла многих своих деятелей. В начале лета 1942 г. многих оставшихся в живых сотрудников удалось эвакуировать на Большую землю. В 1943-1944 гг. в Москве из группы эвакуированных сотрудников Института этнографии АН СССР создается московская группа, призванная решать первоочередные задачи, стоящие перед страной. Эта московская группа до 1950 г. была частью Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР, а с 1950 г. такой частью стал Институт в Ленинграде с Музеем антропологии и этнографии. Начиная с 1956 г. советские этнографы активно участвуют в в международных конгрессах и симпозиумах, пропагандируя теоретические основы марксистской науки, утверждая принцип материалистического понимания истории. Советская школа в этнографии уже давно имеет международное признание. Отечественная этнографическая школа - это отрасль исторической науки, исследующая культуру и быт всех народов, не разграничивая их на «письменные» и «бесписьменные», наука, способная решать узловые проблемы истории доклассового общества, формирования социальных и семейных институтов. Советская этнография изучает культуру народов «в ее национальной или этнической специфике», вскрывает «в ней напластования различных исторических периодов». Особое значение в деятельности совет-

-148-


ских этнографов имеет изучение современных культуры и быта, причем этнография концентрирует свое внимание преимущественно на их национальных особенностях . В отличие от различных направлений и школ зарубежной этнографии советская школа в качестве объекта исследования берет этническую общность, часто ассоциируемую с понятием «народ». Наиболее четко и определенно задачи советских этнографов изложены, на наш взгляд, в упоминавшемся уже исследовании Ю. В. Бромлея «Этнос и этнография» и в его обобщающем труде «Современные проблемы этнографии » (М., 1981). Академик Ю. В. Бромлей с 1967 по 1989г. возглавлял Институт этнографии, успешно продолжая и развивая традиции советской школы. За первые четыре десятилетия советские этнографы достигли существенных результатов в этнографическом изучении мира (в 1966 г. была завершена фундаментальная серия «Народы Мира», в 1986 г. совместно с географами серия «Страны и народы», в 20т), в изучении этногенеза и этнической истории народов мира, в исследовании современных преобразований традиционных обществ, культуры и быта различных народов (за период с 1933 г. издано более сотни монографий по этой тематике), в разработке и решении проблем современных этнических и этнокультурных процессов в СССР и за рубежом. В последние десятилетия получили широкое развитие экспедиционные исследования не только на территории СССР, но и за его пределами - советские этнографы побывали на островах Тихого океана, в общинах Индии, в горах Кубы и Вьетнама, в песках Йемена и в степях Монголии. Стали обычными этносоциологические исследования, появляются труды по этнопсихологии и, самое главное, ведется глубокое исследование теоретических аспектов первобытной истории и современной этнической ситуации национальных отношений. Советская этнография исходит из того, что этнография наука об этносах, и пока существуют этносы, остается и объект исследования, и сама наука. Этносы должны изучаться как целостные системы с учетом всех их производственных, социальных, семейных, культурных и прочих связей. Вместе с тем, исследование не может ограничиваться изучением отдельного этноса, оно должно быть продолжено в сопоставлении с другими, чтобы выявить свойственные народам и специфические, и общие черты. «Понимание этнографии как науки, изучающей все этносы на всех этапах их исторического пути,- пишет Ю. В. Бромлей, - делает ее ответственной за разработку общей этнографической характеристики народов мира, включающей в себя их историческую этнографию и современное положение... необходимость выявления общего и особенного в этнографической картине мира предполагает исследование не только основных этнических единиц - самих народов, но и этнических общностей высшего порядка, а также таких межэтнических комплексов,

-149-


как хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области» 15 . Мировоззренческое значение этногенетических исследований, которые проводятся не только советскими этнографами, но и их зарубежными коллегами, велико. Они убедительно показывают, что история человечества - это история контактов и смешений различных в антропологическом, языковом и культурном отношениях этнических групп, что нет и не может быть абсолютно чистых этносов, не впитавших черты культуры и физического типа других народов. Историко-культурные исследования свидетельствуют об единстве человеческого развития, вкладе каждого народа в мировую культуру. Советские ученые рассматривают этнографию как обществоведческую дисциплину, способную изучать все этносы с древнейших времен до современности, а следовательно, и призванную разрабатывать научные основы руководства общественным развитием.

15 Бромлей Ю. В. Современные проблемы этнографии. М., 1981. С. 6 1.

-150-

| << назад | аннотация | оглавление | далее >>  |

к началу страницы
 
   
Опубликовано на сайте «Этнография народов России. Раздел "Публикации по этнографии".»  -

   


© 2001 Interdisciplinary Center for Adanced Professional Education
© 2000 designed by Tatyana Shelomova